Куулар Черлиг-оол. «Ты носила меня на спине…»

Баллада о матери

 

1.

 

Мама носила меня на спине.

Как кобылица в степном табуне,

Легкая на ногу и молодая…

Я жеребенком вязался за ней —

Нет беззаботней тех солнечных дней!

Мир открывал я, резвясь и играя.

 

Я подрастал, но в аале один

Не оставался — за мамой ходил.

Берег песчаный, прозрачные воды…

Мама носила меня на спине —

Небо и свет приближались ко мне!

Тихо несу эту память сквозь годы.

 

Молвят в народе, что шар наш земной

Матери мира несут за спиной,

Все отдавая, себя не жалея…

Жизнь на Земле, по преданьям веков,

Вскормлена белым их молоком.

Да и на млечном высоком пути

Мамины руки согреют…

 

2.

 

Матери моей давно не стало —

Косточки рассыпались в песках,

С камешками их перемешало…

Но остался на моих глазах

 

Поцелуй ее… да божия коровка

Памяти, что тихо подползет…

Помню рук натруженных сноровку,

И поет мне мама, все поет.

 

Мама никогда не уставала:

Шила ли, ходила ль за водой,

Кошмы ли катала, кожи мяла —

Помню маму стройной, молодой.

 

Шла по лугу, словно бы порхала,

Чтоб траву упругую не мять…

Незаметно и она устала —

Время никому не обогнать.

 

3.

 

Бабочки ночные над травой порхают.

Может, то лопатки мамины мерцают.

Может, это мама в темноте ночной,

Охраняя сына, вьется над землей.

 

Если вдруг закружит в омуте степном —

Иногда случается такое с чабаном, —

Бабочки ночные мне укажут путь,

Мамино дыханье обогреет грудь.

 

Ах ты, степь ковыльная среди синих гор!

С песней материнской я вышел на простор.

И меня по жизни как челнок несло…

Руки материнские были мне весло.

 

4.

 

«Почему старики, — я у деда спросил, —

На лопатках бараньих гадают?»

«Расскажу только то, — дед глаза опустил, —

Что от дедов и прадедов знаю.

 

Дело было давно… Кочевал наш аал,

Вдруг — река на пути, половодье:

Словно буйный безумец — поток бушевал.

Встали всадники, бросив поводья.

 

А в аале и лама-мудрец проживал,

Вышел на берег, смотрит на реку,

Но молитвами дикий, бушующий вал

Не дано усмирить человеку,

 

Пусть он близок богам,

И доносит до них

Пожеланья и весточки

Маленьких сих…

 

*  *  *

 

Думал лама. И что же — к животной спине

Сумку с сутрами он приторочил,

И не тонет животное в бурной воде,

Словно гибель Всевышний отсрочил:

 

Вздулась легкая сумка — воздушный пузырь —

Пронесла вожака по стремнине.

Покорилась писанию водная ширь —

Это подвиг отсель и доныне…

 

Или сутры спасли,

Или сумка-пузырь…

И не зря же в отарах

Козел — поводырь…

 

Ладно…

И скот, и домашний весь скарб

Бурная речка на дно унесла,

Но пощадила лишь детище скал —

С книгой святой на лопатках — козла…

 

Тушу его поделили араты —

Голод не тетка, — но изрекли:

«Слушайте, мясо с козлиных лопаток

Поровну надо на всех разделить —

 

Книга святая лежала на них!»

 

Дед мой вздохнул и надолго затих…

Трубка дымилась и гасла не раз,

Прежде чем старец закончил рассказ:

 

«Годы и дни над землею кочуют,

Снег уступает жаре и росе,

Но до сих пор то поверье бытует:

Мясо с лопатки — делить на всех».

 

5.

 

Белую лопатку, как бумаги лист,

Рассмотри внимательно, и на ней,

Под узором вьющимся, ляжет жизнь —

Радости и беды матери моей…

 

Приложи лопатку белую ко лбу,

Вдумайся, смежив плотнее веки:

Есть ли тот, кому не свою судьбу

Поверяшь, смертный, не видя смерти?

 

Две лопатки — это два весла,

С ними плыть по жизненным просторам…

Мама на спине меня несла,

И она мне до сих пор опора.

 

Перевод Ю. Вотякова и Ю. Богатырева